Автор Тема: Ирина Гавришева. Побег от смерти, или воспоминания маленькой пациентки  (Прочитано 6223 раз)

0 Пользователей и 1 Гость просматривают эту тему.

Яна

  • Гость
Страшная тайна

Я — самый тяжелый ребенок в отделении, я не могу даже сидеть, не могу двигаться. На правах умирающей я вместе с мамой лежу в отдельной палате (а не как другие по 4 ребенка и 4 мамы в комнате в 15 кв. метров), на единственной функциональной (которая много лет назад застыла в положении с чуть приподнятым головным концом) койке, а не на кровати с панцирной сеткой, которая прогибается до пола, как у других детей. Удобно растянувшись на огромной (более метра в ширину) кровати, я думаю, что быть умирающей не так уж и плохо, это дает и свои привилегии…

Сегодня хороший день! После ночного прихода врачей реанимации я почти не задыхаюсь, а прокапанные ночью 400 мл глюкозы немного смягчили чувство жажды. В общем, сегодня у меня все почти хорошо. Наверное, по моему лицу это видно всем детям в отделении и моя палата очень быстро наполняется друзьями. Рядом со мной на кровати, подложив под спину подушку, сидит Сережка, 12 лет — парень-гемофилик с тяжелейшим поражением суставов и перенесший несколько инсультов. Он не может ходить, его мама не может быть рядом с ним. Поэтому если мне не очень плохо, то Серегу с утра «забрасывают» ко мне на кровать, где мы и толчемся целый день. Сережка уже никогда не сможет ходить, но он этого еще не знает… А вот Сашка, 10 лет… светлый мальчик, который благодаря усилиям родителей идет день в день по протоколу. Он еще не знает, что в ближайшие дни он подхватит гепатит С и через 3 месяца умрет в реанимации от печеночной недостаточности, будучи в ремиссии по лейкозу. А вот, как всегда с краю, синеглазый Рома, 11 лет. У него миелодиспластический синдром, МДС. Тогда все у нас в отделении считали его везунчиком, ведь выживаемость при лейкозе была 11%, а при МДС аж 20% (сейчас при выживаемости при лейкозе 75 процентов, при МДС без ТКМ остались все те же 20). Ромка поборется 1,5 года, но все же попадет в те 80%, которым не суждено выжить. А вот Наташа, 13 лет… у нее миелобластный лейкоз. За 5 последних лет от него умерли ее бабушка и дядя. Через 6 месяцев Наташа пополнит семейный список умерших от лейкоза…

Взрослые, воспользовавшись случаем, когда половина отделения собралась вместе, пошли в столовую отдохнуть от нас, оставив нам бутылку фанты.

— Давайте помянем Кирилла, который умер здесь 40 дней назад? — Рома разливает фанту по стаканам. Кирилл пролежал в этой палате смертников, на этой же кровати, где сейчас погибаю я, больше месяца… но…

— И Андрюху… — вздыхает Наташа, которая лежала с двухлетним Андреем в одной палате.

— Андрей умер… сейчас посчитаю… 31 день назад, а поминать нужно на 9 и 40 — поправляет подругу Сашка.

— Давайте помянем всех, кто «ушел» в этом отделении — подытоживает Сергей. Он лечится здесь уже 12 лет, на его глазах умерли десятки детей… — Например, год назад в этот день «ушел» Вовка, а 5 лет назад — Света…

— Да, давайте за всех, кого не смогли спасти! — делая судорожный вдох после каждого слова, говорю я.

Все тихо склонили головы, и отпили из своих стаканов…

— Слышали — вчера Коля умер дома? — грустно спросил Ромка. Он вообще очень мало разговаривал, чаще просто сидел, наклонив голову на бок, почти не мигая своими огромными грустными голубыми глазами. Он лежал в больнице один — его мама вынуждена была работать в 2 смены чтоб обеспечить Ромку и его неблагополучного отца… Ромка не находил общего языка с мамой, он не мог простить этой тихой женщине своего одиночества…

— Да, знаем — в один голос ответили все, кто был в палате…

— Блин, обидно-то как! Три года боролись, и по блату в Киеве лечились, а все равно не спасли пацана… — тихо сказал Саша.

— Что поделаешь, все равно большинство из нас скоро умрет — это Наташа…

— Интересно, кто следующий? — как-то обыденно спросил Ромка. Все молчали, глядя на пузырьки фанты в чашках.

— Я, наверное… — пожала плечами я.

— Да, Ирка, вид у тебя действительно неважнецкий — пробежав по моему истощенному телу взглядом, изрек Серега.

— Ну, Серега, ты как всегда в своем репертуаре! Нет комплимент перед смертью сделать, а ты «неважнецкий»… — Наташа в шуткy стукнула Серегу, но не сильно, чтоб не оставить на теле гемофилика синяка. Все остальные, в том числе и я, смеялись до слез.

— Не знаю, может, мы действительно все скоро умрем, но до этого мы еще повоюем! — поднимая чашку с фантой, сказал Саша.

— Повоюем! — дружно и весело ответили мы хором и чокнулись чашками.

В это время наши родители в столовой вырабатывали тактику, как скрыть от нас Колину смерть. Ведь они уверены — это страшная тайна!

Яна

  • Гость
Дети онкоотделений сейчас имеют бесценный шанс выжить… Шанс, которого не было у моих друзей… Шанс, который сейчас мы просто обязаны использовать! Сейчас, 10 лет спустя, онкобольные дети не должны разделить судьбу моих друзей! И мы можем сделать очень много для этого! Мы можем внести свой вклад в спасение таких Саш, Ром, Наташ сейчас! Нужно только не быть равнодушным…